Название: Только вперед
Автор: esplodioБета: VitceПейринг/Персонажи: Айзен/Хирако
Размер: мини, 1600 слов
Жанр: романс, роад-стори, элементы драмы и постапокалипсиса
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: Все и всех имеет Кубо Тайто
Саммари: Куда бы ни привела дорога, Хирако и Айзен не остановятся. Поэтому они здесь.
Хирако не любит гигаи. После долгого перерыва даже самый качественный из них кажется тесной, удушающей клеткой. Но иногда без чертовых гигаев совсем никак.
Он морщится, чувствуя на плечах несильную, навязчивую тяжесть и опускает ладонь в холодную воду, отвлекаясь на приятное покалывание в пальцах, на ясный запах соли и морских волн.
Ветер обдувает щеки, прозрачные волны лижут ладонь, и теплое, пусть и легкое прикосновение чужой руки к шее от этого кажется таким сильным, контрастным. Хирако невольно вздрагивает, а Айзен, словно не замечая этого, опускается рядом с ним, молча смотрит вперед, на морские волны. Хирако косится на него, улыбается, но не прекращает своего занятия — водит рукой в чистой воде, пока пальцы не начинают неметь. Только тогда он вынимает ее из моря — чуть поспешнее, чем стоило бы, и оттого заметно.
Айзен реагирует тут же — берет ладонь в свои руки, подносит к губам, дышит, чтобы согреть. А затем осторожно, словно любопытный школьник, высовывает язык и касается мокрых пальцев, замечает тут же:
— Солоно.
— Тянешь в рот всякую гадость! — смеется Хирако.
— Твои пальцы — это гадость? — невозмутимо уточняет Айзен.
Хирако звучно фыркает.
У причала их ждут мотоциклы — сомнительный подарок Урахары. Сначала Хирако думал, что Урахара просто хочет посмотреть на их попытки управлять этими железными чудовищами, потом — что это какой-то хитрый способ свести окончательные счеты с Айзеном, а Хирако просто неудачно попал под раздачу. Потом он привык к звенящей в ушах скорости, к наклонам на крутых поворотах, к литым, глубоко синим бокам его мотоцикла, к вспышкам красного слева, где мелькал мотоцикл Айзена, освоивший управление с досадной легкостью.
Айзену мотоциклы тоже понравились — по крайней мере, когда у них появилась возможность сменить их на автомобиль, именно Айзен предложил «пока оставить все как есть», хотя процесс езды доставлял ему гораздо больше неудобств: отросшие волосы лезли в глаза и плохо держались под шлемом. Хирако смеялся и называл его подражателем, но Айзен успешно - еще бы, многолетняя практика, - это игнорировал. Впрочем он не обратил внимания и на предложения пересесть в джип, и на различные приспособления для волос, которые Хирако исправно подбрасывал ему в дорожную сумку.
Вот и сейчас Айзен небрежно стряхивает очередные пластиковые заколки на асфальт и надевает шлем, заправляя под него длинные тяжелые пряди.
— Куда поедем, Шинджико? — с улыбкой интересуется он и переступает чуть левее. Раздается противный хруст пластика. Губы у Хирако подрагивают от сдерживаемого смеха.
— Вперед, конечно.
Даже если это значит, что они уедут подальше от моря.
Следующую остановку они делают уже к вечеру в тихом, маленьком городке, который неожиданно просто-таки кишит Пустыми. Шинджи успевает только подумать, что на Каракуру по концентрации реяцу городок вовсе не похож, и выхватить меч прямо на ходу, поудобнее перехватывая руль одной рукой. Крылатая тварь пикирует на него прямо с неба, и Хирако думает мимоходом, как хорошо, что мотоциклы они уже научились водить вполне сносно.
Айзен слева бормочет что-то гневное, различимое даже сквозь шум моторов, и бьет серией слепящих кидо в очередного Пустого, чье длинное пластинчатое туловище как раз появляется из переулка. Пустой корчится и воет, бьет лапами по асфальту до тех пор, пока Хирако, уже проломивший череп костяной птице, не подъезжает к нему и не рассекает голову с алыми фасеточными глазами.
— Похож на сороконожку, — задумчиво комментирует Айзен.
— Похож на пиздец, — раздраженно поправляет Хирако.
Пустых в городке много, а людей почти не осталось, но Хирако с Айзеном, закончив эту долгую и изматывающую бойню, все же находят маленький ресторанчик с домашней лапшой. От больших мисок идет пар; Хирако старательно терпит и не тянется за палочками, чтобы не обжечься.
— Можем заночевать здесь, — Айзен не то предлагает, не то размышляет вслух. — Конечно, гостиницу найти будет невозможно, учитывая сложившиеся обстоятельства, но наверняка хватает пустых домов.
— Предлагаешь вломиться в пустой дом? — насмешливо спрашивает Хирако. — Да, преступное прошлое из тебя не вытравишь, Соуске!
— Это лучше, чем жить в заброшенном амбаре, — замечает Айзен и тут же получает тычок под ребра. Миски на столе жалобно вздрагивают, и Хирако спохватившись, замирает.
— Хрен с ним, — зевает он, прикрывая рот ладонью. — Заночуем в доме. Это лучше, чем ехать всю ночь и попасть в итоге в очередной город сороконожек.
— Так не понравились сороконожки? — уточняет Айзен, едва заметно улыбаясь. Хирако отвечает просто и тихо:
— Чертовски устал.
Этой ночью он засыпает сразу же, как только они устраиваются в кровати. На грани между сном и явью он видит сквозь смеженные ресницы, как смотрит на него Айзен - пристально и будто бы встревоженно.
К рассвету их будит шумный тоскливый ливень — Хирако материт его утром, материт днем, ерзая задницей в мгновенно промокших джинсах по влажному сиденью мотоцикла.
— Мокро, блядь. Холодно, блядь. Паршиво! — чеканит он, заводя двигатель и все елозя по сиденью, пытаясь определить, не слетит ли на полной скорости.
— Ты забыл третье «блядь», — услужливо подсказывает Айзен. Хирако мрачно зыркает на него и срывается с места.
До следующего города они снова добираются только к вечеру. Он большой и на удивление оживленный, так что сначала они идут в мотель — благопристойные маленькие гостиницы с бумажными стенами не слишком им подходят, — потом в небольшой магазинчик рядом с ним, покупают готовую еду и саке. В мотеле Айзен заваривает чай, а Хирако сразу начинает пить, выразительно кривится от жгучего алкоголя.
— Тебя быстро развезет, — Айзен не осуждает, но внимательно смотрит на запрокинутое горло, на кадык, который ходит в такт глоткам. Хирако отрывается от бутылки и старательно тянет улыбку.
— Мне можно. Ты же сам говорил, Соуске, я бе-за-ла-бер-ный!
Он старательно передразнивает интонации Айзена, пряча за ними тихую горечь, и делает еще глоток. Айзен вздыхает, отставляет чашку и садится рядом с ним.
— Скорее, слишком ответственный, — он мягко тянется за бутылкой. Та вздрагивает в пальцах Хирако, саке проливается на подбородок, несколько капель падают на шею. Хирако кашляет, отдает бутылку и бормочет, смаргивая слезы:
— Ответственный? Кажется, напился здесь ты. Соуске, что было в твоем чае?
— Ты так привык к этой ответственности, что чувствуешь вину даже за то, что от тебя не зависело, — поясняет Айзен, ставит на пол бутылку и тянется к подбородку, мягко слизывает саке. Обнимает Хирако за талию одной рукой, чувствует, как тот вздрагивает — и расслабляется тут же, дается в руки. Айзен нетерпеливо ведет по его груди, расстегивая назойливые многочисленные пуговицы, а Хирако зарывается ладонью ему в волосы, поглаживает их, тянет, собрав в кулак, и целует в шею.
В комнате мотеля пахнет стерильным бельем и разлитым алкоголем. Хирако лежит на кровати, широко раздвинув ноги, Айзен вгоняет пальцы внутрь него — ритмично, быстро — и неотрывно следит, как подрагивают от удовольствия колени, как разливается по щекам румянец, как часто поднимается и опадает грудь.
— Блядь… Соуске… — Хирако говорит с трудом, смотрит мутно и хватает воздух приоткрытыми губами. — Быстрей давай!
Айзен улыбается, вынимает пальцы и садится поудобнее у стенки, разводя ноги и приглашая с улыбкой:
—Присаживайся.
Хирако припечатывает его парочкой ругательств, но кое-как поднимается, сводя дрожащие ноги. Прижимается к нему, обнимает плотно за шею — и медленно опускается на член, помогая себе рукой. Айзен стискивает зубы и кладет ладони на бедра, насаживая Хирако глубже, до основания почти.
— Т-твою мать, — Хирако ругается даже сейчас, когда начинает двигаться на члене — все резче, почти выпуская головку из себя каждый раз, а потом быстро насаживаясь опять. Он будто хочет вытрахать из себя все неприятные воспоминания, все сомнения и недомолвки. Айзен не против помочь ему в этом.
Айзен обхватывает его член и сильно, часто водит по стволу, толкается в горячий зад Хирако. Тот перестает материться и жмется ближе; его соски трутся о повлажневшую грудь Айзена.
Они оба кончают быстро, хотя трахаются не впервые, и замирают, тяжело дыша. Хирако не соскальзывает с члена Айзена; Айзен лениво покусывает его шею и рассеянно водит руками по тонкой спине с костлявыми лопатками.
В этот раз Хирако спит долго и спокойно.
Они покидают город утром, но далеко уехать не выходит : останавливаются, даже не доехав до середины моста через реку.
Середины моста и нет, в общем-то: ровная полоса асфальта расходится искореженным месивом из стропил и прутьев, словно пустота пришла с той стороны реки и изожрала огромную конструкцию, уничтожив больше половины. За изуродованными ошметками асфальта и металла начинается пустота — не обрыв вниз, а чистая вихрящаяся пустота, не имеющая ничего общего ни с материальным миром, ни с этой реальностью в целом.
Где-то так всегда и происходит. Даже обидно, что этого никогда нельзя заметить издалека — только когда подходишь почти вплотную.
Хирако раздраженно фыркает и поворачивается к Айзену — тот безмятежно, ожидаемо спокоен.
— И что делать теперь?
Айзен пожимает плечами и начинает разворачивать мотоцикл.
— Ехать дальше. Не может быть, чтобы кроме Хонсю ничего не уцелело. В лучшем случае мы найдем выход, в худшем — встретимся с твоими уцелевшими коллегами из Готея.
От этого Хирако светлеет лицом.
— Ну да, давненько мы с ними не виделись.
— Слушай, Соуске, может, зря мы сразу же повернули? А вдруг можно было бы как-то перебраться через реку? А вдруг там были бы зомби! Ты только представь — настоящие зомби! Наверняка они выглядят еще гаже, чем ты смотрелся в Улье.
— Нам все же срочно нужно найти джип.
— Чего это ты вдруг?
— Потому что голову тебе явно надуло.
Ветер бьет в лицо, в груди от быстрой езды все сладко замирает. Хирако поворачивает голову влево — Айзен всегда ездит на своем привычном месте, вжавшись в сиденье; длинные темные волосы хлещут по спине. Красивый.
Интересно, когда он поймет, что они никогда не найдут выхода? Что его просто нет?
О том, что все это — тюрьма, построенная лично для него, Айзен вообще, как надеется Хирако, не узнает никогда. А он не расскажет — Хирако решил это еще в тот день, когда командование, наконец, не выдержало и согласилось отправить его сюда вместе с Айзеном.
Черт знает, выпустят ли их когда-то: Совет 46 конечно этого не позволит, но, как показывает практика, он все-таки не вечен. Впрочем, даже если и не выпустят, то после столетия в Генсее Хирако к изоляции точно не привыкать — главное, чтобы не было скучно. А с Айзеном не будет, он уверен.
Хирако прибавляет скорости. Синий мотоцикл нагоняет красный и они едут бок о бок — все дальше и дальше.
Куда бы ни вела их дорога.